1 - 2 - 3 - 4
Предисловие.
Второй том Собрания сочинений К.С. Малевича состоит из работ, переведенных при жизни художника на другие языки — польский, немецкий, украинский1. В Польше тексты Малевича публиковались в 1922-1926, в Германии в 1924-1928 и на Украине в 1928-1930-х годах2.
Их характер был довольно разнообразен: это небольшие эссе, фрагменты статей, отрывки из напечатанных по-русски работ, выбранные на свой вкус издателями, или, наконец, существенно важные главы из труда Малевича "Мир как беспредметность", предоставленные им самим.
По качеству перевода эти публикации имеют различное отношение к русским оригиналам, начиная от достаточно внимательного и точного воспроизведения текста до сокращенного варианта и даже весьма вольного его пересказа (судить об этом мы, конечно, можем лишь в случаях, когда удается идентифицировать текст перевода с имеющимися в нашем распоряжении текстами-оригиналами самого Малевича3).
Рассматривая вопрос о составе тома и принимая во внимание, что многие публикации являлись большими выдержками из ранее изданных в России работ и, следовательно, вошли в 1-й том настоящего Собрания сочинений, Редколлегия решила крупные блоки повторения текстов не дублировать (это наиболее ранние публикации в польском журнале "Блок" — отрывки из книги "О новых системах в искусстве"4). Более мелкие фрагменты, имевшие варианты в переводах и публиковавшиеся либо как изречения, либо как определение позиций Малевича, либо как характеристики его супрематизма, печатаются в обратном переводе, что позволяет судить о понимании и трактовке текста Малевича в том или ином случае5.
Общий принцип настоящего издания — расположение текстов в хронологическом порядке их появления в печати. Таким образом, несмотря на отсутствие в нашем томе статей из журнала "Блок", можно представить себе существовавший постоянный интерес к личности и творчеству Малевича, кульминационным моментом которого послужила книга из серии "Баухаузбюхер".
Следует сказать, что с начала 1920-х годов у Малезича появились два активнейших пропагандиста его трудов за рубежом — это были В. Стржеминский и Л.М. Лисицкий. По инициативе Стржеминского в нескольких номерах варшавского журнала "Блок" в 1924 году была помещена обширная публикация фрагментов из сочинения Малевича "О новых системах в искусстве". Лисицкий в свою бытность в Германии (1921-1925) работал над переводами текстов для задуманной, но, к сожалению, так и несостоявшейся книги Малевича. Лисицкий стал автором одного из лучших немецких переводов — статьи "Ленин", напечатанной по его рекомендации в 1924 году в журнале "Кунстблатт".
И этот текст, и польская публикация 1926 года в журнале "Презенс" представляют собой фрагменты рукописей, которые должны быть изданы в последующих томах Собрания сочинений. Однако и та и другая работы обладают законченным характером, каждая в своем роде. Статья о Ленине, несмотря на тезисную форму изложения, поднимает серьезные философские проблемы, связанные с национальным культурно-общественным традиционным мышлением и его эволюцией в новых революционных условиях. Вопрос весьма актуальный, справедливость постановки которого в 1924 году в полной мере можно оценить лишь сегодня.
Публикация фрагментов из рукописи "Мир как беспредметность", появившаяся в "Презенсе", относится к той ее части, которой Малевич присвоил название "1/42"6. Читатель безусловно обнаружит смысловые связи с некоторыми лекциями, прочитанными в Киевском Государственном Художественном институте (далее — КГХИ), текстом о супрематизме из баухаузовской книги. Фрагменты рукописи "1/42" хранятся и в архиве Малевича в СМА (Инв. № 22 и 23), и в частном архиве. Работа по реконструкции этой рукописи, проделанная Троэльсом Андерсеном, кажется вполне убедительной (см.: Malevich, vol.Ill, р.34-146 и 364-365), однако возможно, что публикация отрывка из польского журнала внесет свою лепту в исследовательскую трактовку теорий Малевича.
Во втором разделе настоящего тома представлены немецкие публикации 1927 года. Книга Малевича из серии "Баухаузбюхер", вышедшая в свет не ранее ноября 1927-го, поставлена впереди статьи "Супрематическая архитектура", напечатанной в октябре месяце, поскольку статья вызвала полемику, продолжавшуюся и в 1928 году. Кроме того, эта статья служит хорошим переходом к публикациям в украинском журнале "Новая генерация" (далее — НГ), которые как раз начинаются со статьи, посвященной проблемам архитектуры.
Статьи на архитектурные темы (а к ним относится также и статья в киевском альманахе "Авангард") должны восприниматься читателем не только в контексте с материалами 2-го тома, но и вызвать в памяти помещенные в 1-м томе публикации Малевича из журнала "Советская архитектура" (далее — СА) — "Форма, цвет и ощущение" и его письмо в редакцию (см. т.1, с.311-321, 309-310). Подойдя к идее о влиянии среды на формирование индивидуальности художника, его отношения к цвету и форме (в том числе применительно к городу и селу), Малевич особое внимание уделяет архитектуре как "главному из искусств", требующему комплексного подхода и особого внимания к форме. Последнюю Малевич отнюдь не связывает с функцией утилитарной. Надо сказать, что здесь он находился в оппозиции к большинству деятелей Баухауза, которые разделяли известное положение, выдвинутое Луисом Салливеном еще в 1896 году: "...всюду и всегда форма следует за функцией, таков закон"7. Малевич и в текстах настоящего тома, и в других своих работах оспаривает это положение, хотя можно сказать, что он больше восстает против понимания этого закона функционалистами 20-х годов, нежели против идей самого Салливена, которые не были столь прямолинейны и со взглядами которого вряд ли Малевич был знаком.
Борьба Малевича носила вполне определенный характер — он отстаивал архитектуру как пластическое искусство. Архитектурная тема начала звучать в теоретических работах еще в довитебский период, а в Витебске, не без влияния Лисицкого, рождается пространственный супрематизм. В 1924-1926 годах в Ленинграде, в Государственном институте художественной культуры (далее — Гинхук) архитектурная тема исследований — одна из центральных. В институте была организована специальная лаборатория супрематической архитектуры, где Малевич и его ученики разрабатывали принципы супрематического ордера и работали над созданием архитектонов. Там же в 1926 году была развернута выставка архитектонов, часть из которых была показана в Польше и Германии.
Архитектурные опыты Малевича вызвали в Европе большой интерес (об этом см. подробную публикацию И.Коккинаки8), хотя оценка их была далеко не однозначной, как это видно из полемики по поводу статьи "Супрематическая архитектура" (см.: Приложения, с. 295-299).
Книга Малевича "Мир как беспредметность" (из серии "Баухаузбюхер", под редакцией В. Гропиуса и Л. Мохой-Надя9), а также серия статей-лекций, появившихся в НГ, относятся к основным публикациям 2-го тома. Важной особенностью этих работ является их связь с педагогически-методической деятельностью Малевича: во многом в них представлены итоги (или "выводы", как он говорил) педагогических и исследовательских экспериментов практического и методического плана, которые художник проводил в Витебске (ВГХПИ), Петрограде—Ленинграде (Гинхук) и Киеве (КГХИ).
На протяжении многих лет, почти отказавшись от живописи, он посвятил свое время обоснованию теорий, в которых непосредственно выражались его философские размышления о природе и механизмах творческой деятельности.| Многие идеи, по его свидетельству, в том числе и идея прибавочного элемента в живописи, появлялись задолго до того, как они вылились в словесную форму и получили развернутый арсенал доказательств. В постоянной и напряженной работе мысли необходимое поле для эксперимента давала именно педагогическая деятельность. Она формировала и кадры помощников в проведении экспериментов, и, что немаловажно, аудиторию заинтересованных слушателей — единомышленников и критиков одновременно.
Малевичу было свойственно особое отношение к роли педагога. Это, с одной стороны, представление о роли мастера-учителя, нечто вроде средневекового комплекса "мастер — подмастерье — ученик", с другой — включение ученика в сознательное, концептуально обоснованное творчество, исключающее главный принцип средневекового обучения — "делай, как я"10. Для Малевича педагогическая деятельность не исчерпывалась руководством учениками в процессе выполнения практических заданий-студий, всегда концептуально мотивированных, но заключалась также в систематическом чтении лекций (что, возможно, было связано с представлением о личности педагога и методе преподавания, в некоторых чертах воспринятых от Ф.И.Рерберга11, училище которого он посещал в 1905-1910 годах).
Малевич был прекрасным лектором. По воспоминаниям слушателей, лекции его были свободной импровизацией либо чтением из записной книжки какого-нибудь текста с обязательным последующим обсуждением. На своих учениках в Витебске и Петрограде-Ленинграде проверял Малевич идеи теоретических работ и педагогический метод ("Мы были для него подопытными свинками"12, — шутливо вспоминала A.A. Лепорская о периоде своего практикантства в Гинхуке).
1Общее описание теоретического и литературного наследия Малевича приведено в первой фундаментальной публикации текстов художника, осуществленной в 4-х томах Троэльсом Андерсеном в 1971-1978 годах (далее: Malevich, vol. I. II. III. IV — см. список сокращений). См. также: Сарабьянов Д., Шатских А. Казимир Малевич. Живопись. Теория. М., 1993 (далее — Сарабьянов Д., Шатских А.) и предисловие А. Шатских к 1-му тому данного Собрания сочинений.
2См.: Список работ К.С. Малевича, опубликованных на польском, немецком и украинском языках (1924-1930).
3При работе над 2-м томом были использованы фонды архива Малевича в СМА (Нидерланды), архивные рукописи и материалы из РГАЛИ, ЦТАСПб., ЦГАЛИ СПб., ЦГАР, частных архивов Санкт-Петербурга и Москвы.
4См. т.1, с.153-184.
5См. примечания к каждому из публикуемых текстов.
6Малевич обозначал свои неопубликованные рукописи дробной нумерацией, судя по которой мы можем сделать заключение о едином ряде, в который они включены и который являет собой единый, масштабный труд "Мир как беспредметность". Другой ряд — исторического анализа изобразительных систем — Малевич называл "Изология". Работы, публикуемые во 2-м томе, принадлежат к обоим этим рядам.
7Салливен Луис Генри (Sullivan Louis Henry) (1856-1924) — американский архитектор, один из создателей концепции рационалистической архитектуры XX века. Некоторые положения его теоретической доктрины, в частности — о зависимости формы от функции, были с энтузиазмом восприняты в Европе 20-х годов и стали фундаментальными принципами функционализма. Именно этой проблеме — связи формы и функции, судя по свидетельству Тадеуша Пайпера, касался спор, возникший между Малевичем и В. Гропиусом во время посещения Баухауза Малевичем и сопровождавшим его Т. Пайпером в 1927 году. (Об этом был сделан интересный доклад О. Шихиревой на конференции, организованной ГТГ к 80-летию Г.Д. Костаки 26-28 мая 1993 года. См.: Москва и художники польского авангарда // Сборник материалов конференции, посвященной Г.Д. Костаки. (В печати).
8Коккинаки И. Супрематическая архитектура Малевича и ее связи с реальным архитектурным процессом // Вопросы искусствознания, 1993, № 2-3, с. 119-130 (статья представляет собой дополненный доклад, cделанный на Научных чтениях, посвященных памяти К.С. Малевича, 26-29 мая 1991 года в ГТГ.
9Гропиус Вальтер (Gropius Walter) (1883-1969) — немецкий архитектор и дизайнер, основатель Баухауза и Нового Баухауза (США, 1937), встречался с Малевичем в период его пребывания в Германии, в 1927 году; Мохой-Надь Ласло (Moholy-Nagy Laszlo) (1895-1946) — венгерский художник, дизайнер-график, мастер фотографии, педагог, автор первого пропедевтического курса в Баухаузе (1923). Работал в Германии, Англии, Франции, США (первый директор Нового Баухауза).
10Это отношение Малевича к воспитанию художника было характерно для конца 10-х — начала 20-х годов и восходило к структуре художественного образования конца Средневековья и эпохи Ренессанса. В России после революции по этому принципу были организованы Государственные Свободные Художественные Мастерские (ГСХМ), Московские архитектурные мастерские и др. (1918— начало 1920 г.). Там существовали звания "мастер" (которое носил и Малевич) и "подмастерье". С 1920 года (образования Вхутемаса на базе слияния 1-х и 2-х ГСХМ) структура высших художественных учебных заведений изменилась, звание мастера исчезло, но характер отношений Малевича и его учеников остался прежним. В Германии, где сходные идеи высказывались Гропиусом накануне первой мировой войны, аналогичная структура была принята для организованного им Баухауза (1919-1930).
11См.: Мямлин К. Федор Иванович Рерберг и его место в истории русского и советского искусства // Ф. Рерберг: Сборник воспоминаний. Л., 1986. С.17-18.
12Здесь и далее воспоминания приводятся по записям личных бесед автора этих строк с А.А. Лепорской, К.И. Рождественским и Н.И. Харджиевым.
1 - 2 - 3 - 4
 Портрет И.В.Клюна. |  Эскиз фресковой живописи. Молитва. |  Будетляне (Около 1932 г.) |