Supremus. Кубизм и футуризм
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Если посмотреть на людей в картинах классиков, то увидим безжизненное тело, хотя сквозят синеватые вены, но кровь в них мертва. И только находясь в состоянии гипноза, можно увидеть <в этом теле> правду жизни. Оно не дышит тем воздухом, который дали мастера 19 века.
Но ваши учителя уже много лет говорят о достоинстве Рафаэля и посылают <вас к нему> на поклон.
Умерли Рафаэли, говорят они, и пало искусство великое, и, не проверив слов их, вы верите. Вы загипнотизированы так же, как и они, и уверены, что все, что бы ни создавалось, — кривляние, не имеющее под собой основы и красоты.
И так жуют лекторы ваших училищ и старых аудиторий академии Рафаэлевы без конца. Все сделано, чтобы подвинуть ваше сознание подальше от современного. Вы свободное время отдаете Музеям и Галереям, усыпальницам старого Искусства.
Каждая картина музея и галереи — есть как бы утвержденным шаблоном или вехой, указывающей конец пути. Растущее поколение не должно принимать эти шаблоны как мерку к своему времени и свое искусство не должно мерить ими, так как то, что уже висит в музее — есть пройденный путь уже пережитого времени.
Музей — собрание прошлого — собрание следов движения Искусства, но не место училища. Наша ценность в поступательности, а следы поступи нашей мы нескоро увидим в стенах музеев.
Поступь художников "Бубнов<ого> валета" была шесть лет тому назад, но и это была буря пронесшейся идеи Сезанна, вынесшей упор стены, построенной из бранных слов1.
И прошло несколько лет, когда следы жизни изменились в новые ступени, когда идея Сезанна пришла к своей конечной цели, Кубизму. Тогда начали собирать в галереи следы давно умершего Сезанна. "Бубновый валет" отжил свое время. Закончил свой путь. И пора объявить новую программу. Не тратить силы в борьбе с энциклопедическим словарем "Мира Искусства".
Мы окружили жизнь свою экспрессами, автомобилями, гигантскими дредноутами, цеппелинами, аэропланами, дальнобойными пушками, электричеством, лифтами, многоэтажными небоскребами, а Искусство <измеряем> все теми же старыми шаблонами Рафаэлевского типа, все с той же точки рассматриваем наше новое время рождения формы.
Все пусть идет, не оглядываясь назад, но картина должна быть всегда похожа на своего предка. И когда же перед вашими глазами висят картины современного времени новаторов, вы их не понимаете. Не понимаете потому, что смотрите с той точки, с которой смотрел ваш предок. Но тогда поставьте и картину его времени.
Вот почему не поняты новаторы, они не подходят ни под один шаблон прошлого, и у вас [отняты приборы] и затеряны точки, и вы не потрудитесь отыскать новый прибор — видеть новую картину. Надо сменить очки или сбросить <их>.
Уже не годятся в нашей современной жизни идеи импрессионистов, грубые очки передвижников, лорнетки "Мира Искусства". С ними можно ходить в Третьяковскую галерею.
Нужно крепкую железную лебедку <для того, Чтобы> вытащить вас из колодца прошлого и показать вам огромное пространство вместо дырки колодца.
В эту щель колодца новаторы показывают вам новые идеи, и вы должны выйти из норы прошедшего к пространству.
И сколько бы ни старались авторитеты-ремесленники закрыть щель "вы веской заказов", им не удастся. Наше сознание осознало новую идею, она живая, и <она> сильнее мертвых форм прошедшего времени.
Следы прошедшей жизни похоронили в себе и время. И как бы ни восстанавливали формы прошлого, оно не будет настоящим, ибо время новой жизни покроет их тело.
Дупло прошлого не может вместить гигантский бег построек нашей современности; как в нашей технической жизни мы не можем пользоваться кораблями сарацин, так и в Искусстве не можем основывать картину современности на старых основаниях.
Техническая сторона нашего времени уходит все дальше вперед, а искусство стараются подвинуть НАЗАД.
Туда к Рафаэлям, туда к примитивам, старым индийцам, персам, импрессионистам, передвижничеству зовут вас муллы с башен АКАДЕМИИ. Но устарел их маяк, рухнули фундаменты и потух огонь Рафаэлей.
В 19 веке художники вышли на воздух с холстами и стали изучать его, взялись за то, что не было доведено, что не было найдено мастерами Возрождения. Это последнее усилие художников прийти к лицу земли, здесь конец идеи дикаря.
1На полях против этих слов вертикальное примечание-маргиналия: "О Бубново<м> Вал<ете;> подробно остано<виться> на Конч<аловском>, Машкове". Упоминания о выставке "Бубновый валет" и характер этих упоминаний позволяет датировать данный текст Малевича ноябрем-декабрем 1916 года. Выставка "Бубнового валета" открылась 5 ноября и закрылась 11 декабря 1916 года; был издан «Каталог выставки картин и скульптуры общества художников "Бубновый валет"» (Москва, 1916). Малевич, участник выставки, приехал в Москву из расположения своей военной части и находился здесь с конца ноября по 8 декабря 1916 года.
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
 Казимир Северинович Малевич. Картина Работница. |  Тройной портрет. |  Портрет жены художника. |