1 - 2

Заметки¹

По мере упорядочения Социалистического уклада жизни равномерно начинает выступать жизнь Искусства.

Нам, защитникам новых идей в Искусстве, выдержавшим борьбу с общественным бездарным интеллигентско-мещанским взглядом на Искусство, приходится вновь выходить на трибуну и встретить своих врагов.

Главные вожди, представители высшей Интеллигенции, аристократии, замолкли, они не пойдут работать в Пролеткульты, они слишком велики и тонки, а печатные простыни их газет умерщвлены.

Но они оставили огромное наследие, расплодив академистов, которые представляют из себя старую рваную подкладку [смесь интеллигента и приказчика, обучившегося за прилавком среди разных покупателей.

Эти — бездарные, ибо тех, даровитых авторитет<ов, уже> нет.] Они возомнили, что народу нужны они и их академическое Искусство, и, увидя среди рабочих рисующего пейзажик, иллюстрирующе<го> анекдот, удивляются ложно и еще дальше вводят в заблуждение².

Это лже-художники, а Социалисты, окружающие их, начинают всё больше и больше противостоять новому Искусству-творчеству, агитируют в<о> множестве издающихся журналов <за> то, что необходимо искоренить.

Пусть мне скажут, что нового и какая разница между всеми <новыми журналами с их> рисунками, взглядами, обложками, шрифтом и критикой <и> "Синим журналом", "Нивой", "Огоньком" (царство небесное им).

Никакой.

Я бы добавил, что они еще хуже, ибо в них неправдиво<е>, недобросовестное отношение (неискреннее).

К рисующему рабочему относятся как <к> ребенку, нарисовавшему лошадку в 3-летнем возрасте, папа и мама всем кричат о таланте, а здесь же недопустимо это.

Здесь нужна серьезная работа и серьезное отношение.

Перед нами человек, который не улыбается.

Нет той обезьяньей улыбки, которая лежит еще на лицах многих.

Но вот что, товарищи Социалисты, не согласитесь ли со мною, что все, ныне работающие в пролеткультах Искусств, <— академисты, поскольку> до мозга тела их внедрена та академическая анекдотическая <система,> которая обслуживала главным образом буржуазную интеллигенцию и дворцы<?>

Разве в снимочках пролеткультских не видна эта зара<за>, разве в них нет той тенденции и стремления дать копии, дать протокол обыденной сутолоки жизни?

Возьмите журнал "Пламя", <который> начал помещать Сезанна работы³и съехал до Бродского⁴, а через неделю <там появился> Горюшкин-Сорокопудов⁵, потом Ежекевич из "Нивы"⁶.

Так постепенно перейдет все из "Огонька", "Синего журнала", "Родины" и т.д.

Это все делается теми, кто вообразил себя бунтарем, новатором, революционером и {теми}, которые смотрят на пролетариат как <на> меньшее от себя <существо>, учат, показывают.

Но учить и показывать можно, но "как" только<?>

Разве, насаждая образцы Бродскими (ради того, что фабрики написаны), не есть воспитание старо<го?>

Но нет нигде ни слова за новое, боятся нового, боятся, ибо надо много работы, чтобы понять, а раз <3 слв. нрзб.> Искусство нужно понимать, то оно упадочное, буржуазное.

Бродский понятен, <у него написана> труба, видно, что фабрика, ну значит, пролетарское <искусство>.

Новому народу новое.

Новый стиль домов, долой грек<ов>.

Новые дороги, новые познания.

Новая музыка, поэзия, театр.

Нам не нужно шаблоном прежнего устанавливать сегодняшнее.

Вот все <те> подмостки, <где> мы должны очистить себя, чтобы свежими, грубыми, угловаты<ми> начать новую культуру, да такую, чтобы она ни одним ребром не коснулась старого.

Мы из хаоса перепутавшихся понятий переходим к системе и плану, всякое "искреннее" как убожество изгоняется, мы должны сознательно строить путь, который ведет нас к определению цели.

Через долгий путь Искусство цвета, объема путалось среди мещан<ских> углов, обслуживая прихоти размещения мебели по углам, <художники> украшали ноздри, расписывали лица, описывали случаи, виды и т.д.

[Сейчас все это требует классификации своего назначения.]

¹Печатается по рукописи с правкой (5 л. писчей бумаги большого формата, вложенные в бумажную папку-бандаж; рукопись написана карандашом по смешанной орфографии). Архив ФХЧ. На обложке-бандаже карандашом написаны авторское название "Заметки" и пометка "пересмотрено". На обороте 4-го и 5-го листов — авторские рисунки-наброски. Нумерация страниц авторская, арабские цифры проставлены в левом верхнем углу. В конце текста авторская подпись. Статья, написанная в бытность Малевича в Петрограде, полемически направлена против художественной политики деятелей раннесоветского государства, членов Российской социал-демократической партии (большевиков) — отсюда обобщенное название "социалисты", "социалист", которое автор часто пишет с большой буквы. Основная, но не называемая по имени мишень критики — А.В.Луначарский, глава Комиссариата Народного просвещения. С 5 мая 1918 года, первого советского Дня печати, в Петрограде выходило периодическое издание: "Пламя: Еженедельный общедоступный научно-литературный и художественно-иллюстрированный журнал под редакцией А.В.Луначарского". В репрезентационной политике советского органа печати Малевич усматривал продолжение традиций дореволюционных газет и журналов: на страницах "Пламени" воспроизводились традиционные реалистические картины и рисунки, а представителям радикальных направлений в еженедельнике места не находилось. Ответственность за дискриминацию новаторского искусства Малевич возлагал прежде всего на редактора, а также на других "социалистов", без труда находивших доступ к печати и громивших "футуризм" (см. ниже "Ответ двум Социалистам"). Примечательно, что ни один из критических откликов Малевича на злободневную полемику вокруг "футуризма" и "футуристов" опубликован не был. Авторское название дополнено составителем первыми словами статьи, взятыми в круглые скобки. Датируется концом 1918 года. Публикуется впервые.
²В журнале "Пламя" публиковались работы самодеятельных художников, рабочих и красноармейцев, учеников различных студий и курсов, повсеместно организуемых Отделом Изо Наркомпроса и деятелями Пролеткульта. К примеру, три иллюстрации к заметке "Пролетарские курсы рисования" имели подписи: "1) Набросок ученика Виноградова, рабочего 12 лет. 2) Рисунок ученика Сорокина, взрослого рабочего. 3) Рисунок ученика Филиппова, взрослого" (Пламя. 1918. №19. С. 15).
³На обложке журнала "Пламя" (1918. № 14) была помещена картинаП.Сезанна "Курильщик", а внутри номера были воспроизведены работыЭ.Делакруа"Молодая женщина" (с. 5), П.Пикассо "Голова женщины" (с. 7) под колонтитулами "Французская живопись".
⁴Рисунок И.И.Бродского, где на фоне многолюдных демонстраций и заводских пейзажей была изображена фигура рабочего с развевающимся знаменем в руках, был напечатан в две краски (красную и черную) на обложке праздничного номера журнала "Пламя" за 7 ноября 1918 года (№ 27).
⁵В номере журнала (Пламя, 1918. № 28), посвященном творчеству И.С.Тургенева, были помещены иллюстрации П.П.Соколова к произведениям писателя. Одна из них — «"Доля ты моя, доля!" Хорь и Калиныч» — изображает заглавных героев тургеневского рассказа из цикла "Записки охотника", пригорюнившихся у стола с опорожненными бутылками. Очевидно, сюжет и исполнение этой работы инспирировали слова Малевича: "...а через неделю <там поя-вился> Горюшкин-Сорокопудов"; однако картины художника-реалиста Ивана Силыча (Силовима) Горюшкина-Сорокопудова (1873-1954) в журнале "Пламя" в 1918 году не воспроизводились.
⁶И.Ежекевич был одним из сотрудников дореволюционного журнала "Нива", где публиковал статьи научно-популярного характера. В качестве автора научно-популярных очерков он был привлечен и к сотрудничеству в журнале "Пламя"; в 1918 году здесь появились его статьи "Очерки по истории первобытной культуры" (№ 6, 7), "Роль Солнца в природе" (N9 12), "Есть ли жизнь на планетах" (№ 30). Примечательно, что очерки были подписаны не полным именем бывшего автора "Нивы", а сокращенным — "I. Е-ичъ".

Предыдущая глава

1 - 2

Графики: Империалистическое государство, Государство-Коммуна, Мир как единство

Выезжали мы из Ковны (Малевич К.С.)

Казимир Малевич с дочерью Уной (1921 г.)