Путь художника: реальность и мистификация

Стоит сразу упомянуть, что написанные Малевичем произведения, на которые его натолкнули передвижники так и остались загадкой. По одной из версий, он уничтожил свои работы этого времени.

В 1900-ых годах Малевичу приходится осваивать две противоположные художественные концепции: импрессионизм и символизм. В 1907 году Малевич решает послать свою картину на одну из выставок молодых символистов «Голубая роза». Увы, но картина была отклонена. В гуаши «Плащаница» можно увидеть следы последнего увлечения Малевича.Картина по своей декоративности и стилизации напоминает графические украшения в символистских журналах «Весы» и «Золотое руно». Возможно, мысль об имитации церковного шитья навеяна модным у голуборозовцев подражанием технике гобелена. Но разница между кружевным изяществом этих образцов и старательным рукодельем Малевича весьма очевидна. Такая особенность может быть связана не только с уровнем мастерства. У символистов чуть манерная наивность — стилистический прием, у Малевича — органическая черта.

Несмотря на профессиональное образование, Малевич сохранил в себе качества «наивного» художника. Таким Малевич оставался всегда. На протяжении всей своей жизни Малевич упорно добивался того, что чаще всего рождалось лишь в атмосфере игры и артистической свободы. У Малевича была одна отличительная особенность, он легко мог превратить свои минусы в плюсы. Он выбирает совершенно оригинальную тематику, далеко отстоящую от эротики символистов, навеянной О.Бердсли. Малевичу был очень близок сам мир религиозных образов. Однако в «Плащанице» традиционный сюжет вывернут наизнанку. От фигуры усопшего, лишенной привычных иконографических черт (он мог бы называться, как персонаж «Мистерии-буфф» В.Маяковского, — «Человек просто»), до черного нимба и таких же черных светил — все намекает на то, что события происходят в каком-то фантастическом антимире, что перед нами — новый миф, придуманный художником. Чего здесь больше — эстетического нигилизма или религиозного экспериментаторства?

По воспоминаниям современников, Малевич часто повторял: «А может быть, я буду патриарх какой-то новой религии?». Такое заявление не было случайным. Именно им был просто пропитан воздух символизма. Существует еще одна работа Малевича в таком стиле - «Адам и Ева».Он очень редко вспоминал об этих работах. Малевичне выставлял их на персональных выставках.Художника не устраивала литературность, сюжетная основа этих работ.

Но важно отметить, что уже в ранние годы он отдал дань мифотворчеству как одной из важнейших тенденций в искусстве XX века. С традициями иконописи некоторые исследователи связывают и «Автопортрет», созданный около 1910 года: в его квадратном формате и уплощенной композиции есть отдаленное сходство с иконографией «Спаса Нерукотворного». Именно эта гуашь отличается от многих предыдущих работ великого мастера. Живописная энергия и уверенность картины так и бросается в глаза. Малевич преображает собственный облик в этой картине. Вначале перед каждым предстает не скромный начинающий художник, каким видели его окружающие, но исполненный грандиозных сил творец, повелитель красочной стихии. Многие считали, что через Малевича проходит какая-то сверхличная художественная воля. За спиной живописца маячат персонажи его картин, точно кипящие в раскаленном котле.

Через несколько лет Малевич писал: «Живопись — краска, цвет, — она заложена внутри нашего организма. Ее вспышки бывают велики и требовательны. <...> Мозг мой горит от их цвета». Многие считают и по сей день, что синие волосы и зеленые тени на лице пришли из французского фовизма. Также оттуда автор почерпнул обилие красного. Вскоре Малевич раскрыл всем своей секрет и истолковал это по-другому. Краска, цвет — беспредметное начало, стремящееся вырваться за границы здравого смысла, победить «ненавистную им форму реальных вещей. <...>. Вот почему лица и тела были красными, зелеными и синими».

Казимир Северинович Малевич (ок. 1924 года)

Эскиз костюма к опере Матюшина Победа над солнцем

Жница (Малевич К.С.)